55-я армия, которой с ноября 1941 года командовал бывший начальник артиллерии фронта Владимир Петрович Свиридов, не раз пыталась наступать на участке противотанкового рва в районе посёлка Красный Бор в Тосненском районе Ленинградской области. Этот участок ветераны впоследствии прозвали «могилой Ленфронта».
Бои там разворачивались не менее кровопролитные, чем на Невском пятачке. Штаб Ленинградского фронта считал, что здесь войска имели шанс на прорыв блокады, и потому не останавливался ни перед чем. Новое наступление было назначено на 24–25 декабря 1941 года. Последние крупные бои здесь закончились совсем недавно, буквально три-четыре дня назад. Неудивительно, что очередной советский удар был подготовлен плохо и наспех.
Обстановка по обе стороны фронта
Для очередного наступления советские командиры стянули все наличные артиллерийские части, какие можно было перебросить под Колпино. Однако войскам предстояло столкнуться с одной большой трудностью. К этому времени военная промышленность Ленинграда практически замерла: в городе начался топливный кризис, что привело к резкому снижению темпов производства военной продукции. Но и до этого её ассортимент никоим образом не мог удовлетворить потребностей фронта. К примеру, из всего ассортимента боеприпасов больше всего имелось 45-мм и 76-мм снарядов. Были в наличии 82-мм и 50-мм мины, а вот 120-мм мин было мало — как и самих миномётов. Во всех дивизиях остро не хватало автоматического оружия, а имевшаяся плотность артиллерийских средств была явно недостаточной. Наступать же советским частям предстояло на противника, который был неплохо вооружён автоматическим оружием, успел частично зарыться в землю и организовал опорные пункты в домах Красного Бора.
Для наступления 55-я армия собрала четыре стрелковые дивизии:
- 56-ю (командующий Степан Михайлович Буньков);
- 70-ю (командующий Вячеслав Петрович Якутович);
- 125-ю (командующий Ян Петрович Синкевич);
- 268-ю (командующий Семён Иванович Донсков).
Дополнительно с ними должны были действовать ещё 43-я и 72-я стрелковые дивизии. Второй эшелон составили 90-я стрелковая дивизия и 125-я танковая бригада.
Советское командование торопилось. 72-ю стрелковую дивизию под командованием Терентия Михайловича Парафило бросили в бой прямо с переформирования, которое к началу наступления так толком и не было закончено. Военное руководство рассчитывало на последнюю сформированную в Ленинграде танковую бригаду — 125-ю, которой командовал полковник Макарий Иванович Чесноков. На 23 декабря в ней числилось 23 боеготовых танка КВ. Бригада перешла в подчинение командиру 90-й стрелковой дивизии. Предполагалось, что пехота станет продвигаться вместе с танками не только как десант, но и в специальных санях, которые будут тянуть танки.
Большинство соединений 55-й армии были сильно потрёпаны после тяжёлых боёв в ноябре–декабре 1941 года. Все дивизии успели понести большие потери. Комсостав в них сменился по нескольку раз: и осенью, и буквально в последнее время. Касалось это в том числе и комдивов. Например, командир 125-й стрелковой дивизии генерал-майор Павел Петрович Богайчук погиб, и его сменил Я.П. Синкевич. Ещё одной проблемой некоторых советских дивизий, о которой, правда, не говорилось в документах, был тот факт, что их пополняли прямо перед боем. Бойцы были истощены: в тыловых частях выдавали 300 г хлеба в сутки. Не пройдя достаточной подготовки, солдаты бросались в бой. Только 268-я стрелковая дивизия успела более или менее подготовиться: пехота проходила тренировки и училась взаимодействовать с танками. Однако её бросили в бой только 18 января, и после этого она тоже получала пополнение прямо в ходе боёв.
173-й стрелковый полк 90-й стрелковой дивизии под командованием Александра Игнатьевича Королёва на 24 декабря насчитывал 754 активных бойца (396 штыков). В 286-м стрелковом полку было всего около 400 активных бойцов, а в 19-м — лишь 519. К тому же этот полк был очень плохо обеспечен боеприпасами. По сравнению с 90-й 56-я стрелковая дивизия в декабре 1941 года была укомплектована неплохо. Однако опять-таки гаубичной артиллерии в дивизии почти не было.
Проблемы советских войск усугублялись тем, что разведка практически отсутствовала. Боеприпасы выпускались по площадям.
С немецкой стороны в этом районе действовали части 121-й пехотной дивизии Мартина Ванделя. Справа от неё находилась 122-я пехотная дивизия. Обе они с 1 декабря входили в состав L армейского корпуса Георга Линдемана. Немцы успели привыкнуть к ожесточённым боям в районе Красного Бора, не утихавшим уже несколько месяцев. Однако сейчас им стало ясно, что пора усиливать оборону. Штаб корпуса вместе с командирами подразделений 121-й дивизии делал всё возможное. К примеру, обнаружив скопление советских танков и выявив появление 125-й танковой бригады, немцы дополнительно усилили свою оборону, подтащив ещё одну 8,8-см зенитку и 10,5-см пушку. Сюда же подтянулся один батальон мотопехоты 8-й танковой дивизии с дополнительными противотанковыми средствами. Немцы успели возвести полевые укрепления. Точных данных по боевому составу пехотных дивизий нет, однако известно, что обе они сохранили как свой артиллерийский полк, так и высокую насыщенность станковыми и ручными пулемётами.
Две версии одного боя
Ранним утром 25 декабря началось советское наступление. Войска продавили оборону немцев настолько, что смогли бросить в бой 90-ю дивизию Королёва и танкистов Чеснокова. Позже Королёв писал, что его 173-й стрелковый полк подошёл к северной окраине Красного Бора в одиночку, без машин. Штаб дивизии также утверждал, что танки не подоспели вовремя. Судя по всему, пехотинцы и танкисты действовали несогласованно. Из описания боя, составленного в штабе 90-й дивизии, получается, что на виду у противника, который расстреливал пехоту из всех наличных видов оружия, творилась полная неразбериха.
Танкисты же утверждали, что боевые машины двигались правильно и вовремя, а вот пехота отстала и не смогла сопровождать танкистов. Про использование саней журнал боевых действий бригады молчит. Скорее всего, они никакой роли не сыграли и лишь стесняли действия экипажей. Несколько танков бригады сумели ворваться в Красный Бор. Однако огонь советской артиллерии не смог заставить замолчать огневые точки противника. Попытка вытащить батальонную и полковую артиллерию на прямую наводку привела к тому, что артиллеристов противник расстреливал так же, как и пехотинцев, которых огонь прижал к земле. Так называемая артподготовка ничем не могла им помочь.
Ворвавшиеся в посёлок танки вели бой самостоятельно. По немецким данным, это был один КВ и три более лёгкие машины. Через некоторое время все они были уничтожены, перед этим обезвредив две 3,7-см зенитки. Бригада потеряла шесть танков сгоревшими, пять — подбитыми, а ещё четыре — пропавшими без вести (скорее всего, это были упоминавшиеся выше машины). В бою погиб комиссар бригады: он сгорел в танке.
Как видим, командиры пытались валить друг на друга вину за неудачное наступление.
Катастрофа 56-й дивизии
Плохое взаимодействие частей на поле боя объяснялось не только недостаточной подготовкой. Огневые налёты немецкой артиллерии очень быстро выводили из строя проводную связь, а посыльные физически не могли передвигаться с нужной скоростью. Радиосвязь почти не использовалась.
Ещё одной трагедией этого страшного дня стала гибель лыжников 56-й стрелковой дивизии. Сама дивизия, судя по более позднему описанию боя, смогла дойти до Красного Бора. На окраине поселка её встретил сильный огонь. Пехота стала нести большие потери. Атака была сорвана, а стрелковые роты выбиты почти в ноль. Лыжный батальон — а это, возможно, была одна из немногих частей дивизии, получившая хотя бы минимальную подготовку, — был брошен в прорыв на соседнем участке. Батальон выдвигался в предрассветной темноте. Командир вёл его по компасу и сбился с пути. Из описания действий лыжников на Ленинградском фронте следует, что он вышел прямо на основную немецкую линию обороны. Не успевших развернуться лыжников расстреляли в упор. Назад вернулось всего около 30 человек. Да и сама дивизия действовала крайне неудачно: её пехота также была расстреляна у окраины Красного Бора/
Повторные атаки частей 55-й армии на следующий день, 26 декабря, результатов не принесли.
Награды и потери
Удивительно, но за этот бой несколько человек из 125-й танковой бригады получили награды. Например, командир танкового полка полковник Пётр Дмитриевич Дроздов был представлен к ордену Красного Знамени. Правда, это представление было сделано по совокупности: тот факт, что ему удалось вытащить подбитые танки, стал одним из его пунктов. Погибший в бою лейтенант Иван Степанович Горбенко также был представлен к награде — как и раненный 26 декабря начальник штаба танкового полка майор Василий Фёдорович Абрамов. Как следует из наградного, он поднимал пехоту в атаку и дважды был ранен. Представлен к награждению был и вновь назначенный комиссар бригады.
Советские потери в ходе этих боёв были просто чудовищными. Один только 173-й стрелковый полк 90-й стрелковой дивизии с 24 декабря до начала января 1942 года лишился почти 800 человек. Много бойцов пропало без вести. 56-я стрелковая дивизия фактически перестала существовать. Воевать там было некому уже к вечеру 25 декабря, а общие потери за три дня составили более 4400 человек. Большие потери были в командном составе: командирам не оставалось ничего иного, кроме как личным примером пытаться вести в бой плохо обученных людей. Через некоторое время после этих боёв прекратила существование и 125-я танковая бригада. Потери противника оказались на порядок ниже.
В январе 1942 года окружённые войска Ленинградского фронта на некоторое время прекратили активные действия. Фронт накрыла суровая зима.
Мои репортажи по теме:
ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ В КРАСНОМ БОРУ
Красный Бор. Воинское захоронение.
Могила лейтенанта Гусева в Ям-Ижоре:
