Один день из жизни военного города

Накануне весь день лил дождь. Местами срывался снег, но мне так и не удалось его увидеть. Первый в этом году, и уже во второй половине ноября. Осень выдалась теплой насколько, что казалось, что снег стоит ждать ближе к февралю, не раньше. Не считая барабанной дроби по подоконнику, день выдался тихим. Ни канонады, ни работы ПВО, ни звуков прилетов — ничего, что могло бы дать понять, что это военный город. Тишину объясняют тем, что в пасмурную погоду «птичкам» сложно осуществлять полеты и поэтому артиллерия с обеих сторон затаилась, ждала своего часа.

Автор: Денис Григорюк

Такие тихие дни — большая редкость для современного Донецка. Зарекаться в таких случаях — неблагодарное дело, невольно наведешь беду, и абсолютную тишину разорвет в клочья раскат разорвавшегося снаряда. Поэтому даже в голове у себя стараешься не проговаривать мысль о тишине.

Дождь лил до самого утра понедельника. Представить боялся, что в этот момент происходило в окопах авдеевской промзоны, где шли бои и российские войска медленно, но планомерно выбивали противника с занятых населенных пунктов вокруг города. Помню, как в ноябре 2017-го под Горловкой комья размокшей земли облепляли берцы, и с каждым шагом по траншее казалось, что ноги вот-вот окончательно утонут в коричневой жиже. Передвигаться быстро в таких условиях невозможно, но нам каким-то невиданным образом удалось это сделать, запрыгнуть в белый бус, когда украинский АГС забрасывал нас ВОГами. Захочешь жить, и не на такое найдутся силы. Минивэн успешно довез до Донецка, хотя на бездорожье едва не оставили несколько колес, когда пытались петлять от прилетов.

К тому времени контраст между передовой и условно тыловым центром Донецка не удивлял. Все привыкли к тому, что война законсервировалась на линии боевого соприкосновения. Считалось, что это был один из спокойных годов, хотя в действительности бои шли так же ежедневно, как и в более «горячие» года. Этот тихий день словно вернул в тот период, когда многим казалось, что война где-то далеко, а вокруг подобие мирной жизни. О боевых действиях напоминали лишь возвращающиеся с фронта солдаты, чья обувь была укрыта толстым слоем бурой земли, а уставший вид давал понять, что на фронте дела обстоят крайне непросто.

В такие тихие дни удается отвлечься от военных будней, переключиться на бытовые проблемы, а в военную действительность возвращаться лишь посредством Telegram, где мелькали сообщения о боях под Авдеевкой. Опасная беспечность, нужно отметить, но без нее никак. В противном случае голова закипит раньше времени.

После полуночи артиллерия дала о себе знать. ВС РФ продолжили продвижение на Авдеевском направлении. Это могло значить, что с той стороны также активизируется артиллерия и снаряды полетят по гражданской инфраструктуре Донецка. Любой дончанин скажет, что в случае проблем ВСУ на фронте тут же прилетает по мирным кварталам городов ДНР. Военная примета. Предположить, что станет новой «законной целью» для ВСУ, не представляется возможным. Логики обстрелов не было раньше, не появилась она и в годы СВО.

Тем не менее, утром понедельника город ожил после дождливых и относительно спокойных выходных (хотя в субботу в Петровском районе ВСУ сбросили с помощью дронов ВОП). Перепрыгивая лужи, горожане торопились на свои рабочие места. На трамвайной остановке, которую дончане называют между собой «прожаркой», не было людей. Подумал, что из-за обстрела неделями ранее люди боятся теперь здесь находиться, но после выяснил, в чем дело.

Подошел к разрушенному зданию Управления труда и социальной защиты населения. Его окружили забором из ДСП. Доски скрывали битый кирпич, обрушившиеся балки и прочие последствия удара американской РСЗО «Himars». Верхних этажей здания больше нет, превратились в месиво. В жилом доме неподалеку меняли оконные рамы на новенькие пластиковые стеклопакеты. Сторожевая собака на территории, где когда-то была стройка донецкого метро, разрывалась лаем, когда я заметил, что выше по улице трамвай сдает задом.

Раньше трамваи проходили мимо здания, по которому ВСУ не так давно нанесли свой удар, а теперь же конечная остановка находится немного дальше. Нельзя сказать, что это каким-то образом обезопасит передвижение, так как в метрах 50 от этого места летом также был прилет украинского снаряда. Но и к этому Донецк приспосабливается, как и к любым другим ограничениям, которые несет с собой война. К проблемам с водоснабжением и отоплением горожане как-то приспособились, а пройти пару сотен метров к другой остановке не составит труда. И плевать, что и туда уже падали снаряды.

Обстрел в Донецке может застать где и когда угодно. Дома, на работе, во время передвижения по городу — абсолютно не важно. «Узоры» на стеклах после обстрелов можно встретить по всему городу, даже там, куда прилетало год назад или совсем недавно. Только местные хорошо помнят и знают даты того или иного попадания.

Каждое место обстрела будто кричит «Memento mori». Вот бульвар Пушкина. Мимо проходят люди, выгуливают собак, заходят в кафе, стоят в очереди в офис «Феникса». Рядом с одним из дорогих по донецким меркам ресторанов выбивался из общего рисунка квадрат брусчатки. Слишком свежий и совершенно иного цвета. На соседних кирпичиках заметна рябь от осколков. Но самого места прилета больше не видно. Рядом с этим местом на дереве висят мягкие игрушки, пуанты и фигурка маленькой балерины. На этом месте погибла 12-летняя Катя, которая шла вместе с бабушкой в «Донбасс Оперу» в день прощания с «Корсой». Теперь о той трагедии напоминает импровизированный мемориал, да щербины на брусчатке.

Глядя на дончан, кажется, что мысли о возможном обстреле каждый пытается избегать, гнать от себя, как и осознание неизбежности фатального исхода. Примерять на себя роль жертвы очередного обстрела – не с руки, но рано или поздно придется с этим столкнуться, а до тех пор нужно продолжать жить без оглядки. У такого образа жизни есть и обратная сторона. Может сложиться впечатление, что смерть, война и ужас где-то пусть и рядом, но все же не касаются тебя лично. Все меняется ровно в тот момент, когда становишься свидетелем чего-то трагического. Реальность бьет по голове и расставляет вновь и вновь все по своим местам. И только на фронте никогда не забывают о смерти, ведь она не просто рядом, она буквально спит по соседству и ждет своего часа, чтобы взять свое.